август тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в воздухе летают змеи, пурпурные и бирюзовые, они проходят сквозь небо и вода течет с облаков по холмам, по горам, собираясь на равнинах в лужи. лилья сигвальдоттир одета в тонкий плащ, застегнутый на пару пуговиц на мужской манер, наступает прямо в равнинные лужи, и крепко держит в руках маленькую девочку с короткими кофейными волосами. волосы девочки намокли и прилипли к щекам, в глазах девочки танцуют созвездия воздушных шаров. впереди дом, маленький, с деревянными скрипящими ступеньками и каменными стенами, дверь открыта, на пороге стоит женщина в платье с голубыми птицами.
где хильмас, спрашивает женщина в платье с голубыми птицами.
где папа, спрашивает девочка с воздушными шарами в глазах.
похоже, сегодня потоп, сказала лилья, снимая промокшие насквозь туфли-лодочки.
на закате гаснет апрель две тысячи четвертого года, бринья, девочка с воздушными шарами в глазах, сидит на теплых ступеньках, пригретых дневным солнцем, давно ушедшим за толстые облака. вокруг неоновым шаром натянута тишина, она рвалась от криков чаек. такие вечера скоро умрут, сказала бабушка. лилья сильно пугается, обнимает бринью и закрывает ей уши руками. лилья шепчет нервные молитвы и белокрылые птицы подпевают ей меццо-сопрано. мамины руки пахнут солью и мятой, думает бринья, а бабушкины шарфы - кривыми вербами без веток. руки бриньи пахнут мылом и она еще не умеет вязать, но уже трепетно любит эти холодные вечера с криками чаек за бортом.
май две тысячи шестого года, бринья вырывает этот день из календаря и, смяв в колючий комок, кладет в карман темно-серого пальто. бринья одевает маску синей птицы и одевает туфли-каноэ. острые носы разрывают на части утренний туман, бринья идет следом за мамой, что прячет лицо в черный платок. у старого пальто бриньи давно оторвался капюшон, длинные волосы развевает северо-южный ветер, бринье не где спрятаться и никто не смотрит на нее. под ржавыми рябинами блестит, отражая новый океан, каменная плита с гладкими буквами. вскоре они покроются мхом, как и все буквы на каменных плитах вокруг, и сквозь свежею землю прорастут цетрарии и люпины.
а пока, сырая рыхлая земля, холодный на ощупь камень и теплые буквы, имя женщины в платье с голубыми птицами греет этот день.
и делает его горьким и солёным на вкус.
рассветает ноябрь две тысячи девятого года, мама все чаще ходит в город пешком, проходя миллион улиточных километров в день, синие птицы следуют за ней по пятам. бринья все чаще просыпается с чувством пышно цветущего ужаса в душе, сегодня утром она встает на табуретку и достает из шкафа большую коробку с голубями птицами. клубки вязаной шерсти овечек жгут ладони бриньи, оставляя тонкие голубые линии. весь день бринья собирает ивовые ветки, ловит паутину ресницами и считает перья белокрылых птиц под обрывом. бринья бросает яблоки в облака, получая взамен лишь тишину и уходящую к порту мать. она скрывается за маяком и приносит плетеные добрым человеком корзины, в них цветы, которые завянут через сто тридцать семь секунд и вещи, хранящие в себе запах старого моря.
бринья закрывает рукавами глаза, когда мама приводит в их скрипящий каменный дом мужчину в вельветовом пальто. бринья живет в жемчужной ракушке, когда получает первое письмо из пропахшей странствиями шотландии. ей пишет незнакомка, бринья читает между строк и в воображении рисует ее портрет, мятые конверты бринья прячет в дальнем ящике под кроватью, запирая его на замок.
в тающем апреле две тысячи десятого года мужчина в вельветовом пальто вдруг дарит маки и все чаще ездит за океан. бринья сушит цветы и считает первые солнечные лучи, падающие на голые ноги. трава щекочет пальцы и оставляет светло-зеленые пятна на брюках. такие вечера скоро умрут, говорит бринья, смотря на небо в маленьких бледных звездах.
такие вечера станут теплее, говорит лилья, снимая с волос черный платок. ее темные кудри взлетают от вздоха ветерка и ее улыбка согревает воздух, когда она видит мужчину в вельветовом пальто.
бринья берет за руку мужчину в вельветовом пальто и открывает ящик под кроватью.
две тысячи одиннадцатый год встречает бумажной луной и тонким слоем снега на буро-зеленой траве. над обрывом летают чайки, бринья старается разглядеть воздушные горы, спрятанные за облаками. она тянет за собой рыжеволосую незнакомку и одевает на нее оранжевую птичью маску. пойдем со мной, поппи. поппи расписана лимонными чернилами, случайными буквами, которые бринья только пытается сложить в слова.
из дома постепенно исчезают укулеле, мята, фиалки в горшочках, коврик под окном, даже кружевные занавески, что миллион улиточных секунд назад связала женщина в платье с голубыми птицами.
мы еще ничего не решили, говорит мама, укладывая книги и вязаные шарфы в коробки.
я понимаю, твой дом здесь, говорит мама, отдавая соседке деревянный узорчатый шкаф.
свежим мартом встречает ее шотландия, мягкая и перчёная на вкус и запах, бринья подтягивает лямку рюкзака и первой выбегает из машины. новый дом встречает ее озером и лесом, в котором спят белоснежные совы. новый дом встречает ее полем одуванчиков, бринья кидает рюкзак в сторону и ложится на траву. темные волосы разлетаются от ветра, как перья, она смеётся и закрывает руками глаза. а над головой - новое небо. оно пахнет, как океан.
в апреле ее будит шум машин за окном. дом полон людей, которые никогда не станут родными и не оденут птичьих масок. бринья закрывает глаза и видит остров, сгоревший дотла. в комнате тепло стягивается упругим шаром, ловец снов весит в комнате бриньи, в её комнате, а не здесь.
здесь. здесь нет ивовых веток и не растут ржавые рябины. здесь в магазинах продаются ловцы снов. здесь нет чаек и туфли-каноэ без дела лежат под кроватью. под кроватью нет ящика.
дом чужой. дом странствий и привезенных со всей карты мира фотографий. печатные улыбки не греют руки, а когда обед, бринья смотрит в тарелку, бездумно выводя по дну узоры ложкой. ее щеки в ожогах от пристальных взглядов теперь уже сестры. ишбелл - темноволосая девочка, изящная и губящая, как дорогая сигарета. ты помнишь сон, который мне снился сегодня, спрашивает ишбелл. вероятно, тебе снились мальчики, отрывающие головы совам, отвечает эйдан. эйдан подолгу смотрит на бринью, его взгляд - болото. когда эйдан ужинает с семьей, чай кажется безвкусным и отравляет горечью, бринью разрывает на части, как дым. ей не развеется.
бринья собирает рюкзак.
бринья проводит пальцами по пластиковым оконным рамам.
бринья не чувствует ничего.
вокруг - мертвое море.
бринья хильмасдоттир одета в тонкий плащ, застегнутый на пару пуговиц на мужской манер, идет сквозь дождь и наступает прямо в мощенные лужи. бринья поднимается по темным ступенькам, с нее ливнем стекается вода. ей кажется, что от нее пахнет дыней и дымком. бринья робко стучит в гладкую дверь и ей открывает девочка в оранжевой птичьей маске.
my temptation and salvation [c]
